Обсуждение предполагаемой новеллы в Уголовно процессуальном законодательстве.

Введение института объективной истины, предложенной руководителем Следственного комитета РФ Александром Бастрыкиным на заседании научно-консультативного совета Федеральной палаты адвокатов 25.04.2012.

Острая дискуссия развернулась межу представителями адвокатского сообщества, с одной стороны, и представителями Следственного комитета с другой стороны.

Дискуссия началась с выступления Резника Генри Марковича, вице-президента ФПА РФ — Бастрыкин обосновывает необходимость введения в уголовно процессуальное законодательство института объективной истины «....был удалён принцип полного объективного рассмотрения материалов дела ....объективная истина является базовой категорией научного познания и не относиться к идеологии...»

Я берусь доказать, что категория объективной истины, которая обосновывалась в трудах наших теоретиков — это является составной частью некой коммунистической утопии, которая продиктовала определённые условия, в том числе и уголовно процессуальной науке.

Категория объективной истины впервые прозвучала в средние века, виновность лица в совершении преступления может быть доказана по тем следам, которые это преступление оставило в объективной действительности главным образом в сознании людей и на каких либо предметах. Наши предшественники осознавали несовершенство средств процессуального познания, и в связи с этим в уголовном судопроизводстве очень остро стоит проблема недоказанной виновности. Как раньше, так и сейчас основным доказательством являются показания людей. Средневековые процессуалисты считали, что если под пыткой человек не сознается в совершении преступления (это при наличии косвенных доказательств и совершенного доказательства, показаний двух незаинтересованных свидетелей) то принималось решение об оставлении в подозрении. В средние века выносилось три вида вердиктов: виновен, невиновен, оставлен в подозрении. В Средние века до конца жизни люди могли носить клеймо неразоблачённого преступника. Оттуда и происхождение принципа презумпции невиновности. Никакое требование объективной истины не ставилось ни перед судом, ни перед следствием при царе Батюшке, потому что следователи были судебные.

Категория объёктивной истины появилась из коммунистической идеологии.

В.И.Ленин писал, ссылаясь на Беккариа, «..важно не то, что бы за преступление было назначено тяжкое наказание, а  то,  что бы ни одно преступление не оставалось нераскрытым»..., но на самом деле у Беккариа написано.. «важно, что бы ни одно преступление, сделавшееся известным, не осталось безнаказанным, но бесполезно отыскивать того, чьё преступление скрыто во мраке». У Бекария заложен общий правовой принцип равенства граждан перед законом и судом. Таким образом, В.И. Ленин неправильно процитировав Беккариа и далее развивая свою мысль, писал что «...преступность при коммунизме будет отмирать, останутся отдельные эксцессы» а впоследствии оказалось, что на самом деле такой взгляд является утопией.

Учение об объективной истине, которое у нас развито было полнее всех. Было масса научных работ и диссертаций на тему объективной истины. Но значения для судебной практики не имеют они практически и теоретически бесплодны.

Александр Иванович ратует за внедрение принципа объективной истины в УПК РФ, но ранее этот принцип объективной истины присутствовал в УПК РСФСР ст.20 «...суд, следователь, прокурор и лицо, производящее дознание, обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела....» и ст.3 «......возбудить уголовное дело в каждом случае, принять меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию», но именно с этим было связано массовое сокрытие преступлений от учёта, поскольку каждое преступление должно было быть раскрыто. С 1966 по 1986 год оправдательных приговоров не было, но была норма предусматривающая направление дела на новое расследование. Советская модель розыскного и следственного процесса противоречила требованиям элементарной справедливости правосудия. Поэтому розыскной процесс с принципом полного объективного и всестороннего исследования дела он несовместим с разделением на отдельные функции, потому что функции выделяются только в состязательном процессе.

В УПК РСФСР на суд возлагалась обязанность доказывания, по нынешнему УПК суд не субъект доказывания, обязанности нет, виновность доказывается в суде и обязанность эта лежит на обвинителе, это Конституция. Суду предоставлено право в ограниченных пределах, когда он может привлечь какие-то доказательства по собственному усмотрению. Этот принцип публичности говорит о том, что у нас отличие нашего принципа состязательности от чисто англо — американского принципа состязательности, в Америке присяжные не имеют права задавать вопрос, у нас присяжные могут задавать вопросы, но дело в том, что дальше идти и говорить, что судья он должен фактически становиться обвинителем, констатируя, что недостаточно доказательств предоставил прокурор, и поэтому нужно доследование. В таком случае  чистое обвинение это уже неконституционно.

Александр Иванович наверное по моему мнению предлагает выделить следователя, как участника процесса, выполняющего отдельную функцию исследования объективного и полного материалов дела, но такой функции никогода в процессе не было потому, что в уголовном процессе с самого начала есть нацеленность на установление преступления и виновности конкретного лица, уголовное дело возбуждается при наличии признаков преступления, уголовное дело не возбуждается в том случае и для того что бы когото реабилитировать.

Продолжая дискуссию, адвокат Генрих Падва отметил, что если говорить о новелле предложенной Александром Бастрыкиным, то здесь речь идёт о том, что необходимо отменить понятие «презумпция невиновности», презумпция невиновности несовместима с принципом отыскания истины, презумпция невиновности — это предположение «он считается невиновным», если окажется, что мы ищем истину, то это не истина. Поэтому я считаю, что презумпция невиновности должна оставаться. В отношении судебной власти я думаю, что УПК предусматривает к сожалению, что судья является субъектом доказывания на практике, вправе собирать доказательства. В Европе судья в процессе это абсолютно безмолвный человек не субъект доказывания. А у нас судьи иногда ещё более активны чем прокурор. У нас есть проблема, когда обвинитель ставит вопрос о наказании, не связанным с лишение свободы, а суд даёт реальное лишение свободы, то есть встаёт вопрос о том, какую функцию тогда выполняет суд, если обвинение не просит человека лишить свободы.

Суд не субъект доказывания по нынешнему УПК, виновность доказывается в суде и эта обязанность лежит на обвинении, но в действующем УПК суду предоставлено право в ограниченных пределах привлечь какие — то доказательства по собственному усмотрению, что является послаблением для стороны обвинения, это говорит об отличии принципа состязательности от чисто Англо-американского. Но дальше идти и расширять полномочия обвинения это неправильно.

Оппоненты — Представители Следственного комитета, отстаивали позицию Александра Бастрыкина — предполагаемая новелла преследует цель совершенствование уголовного судопроизводства в целях обеспечения главной ценности — справедливости правосудия, справедливости наказания, предлагается ввести, не вернуть институт объективной истины в УПК, ввести обязанность должностных лиц стороны обвинения и обязанности суда, осуществляющего основную государственную функцию, отправление правосудия то есть разрешение дела, обязанность принимать все предусмотренные законом меры для полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств, тех обстоятельств дела, которые имеют значение для правильного разрешения уголовного дела. Такое разрешение может быть как обвинительным так и оправдательным. В этом смысле обеспечивается независимость ...если какая-либо из сторон не дорабатывает, (сторона защиты или обвинения), то в конечном итоге страдает справедливость правосудия ..у судьи нет возможности разрешить уголовное дело по справедливости. Здесь имеет место обоюдная заинтересованность как стороны защиты, так и стороны обвинения.

Объективная истина — это соответствие действительности, установленных в уголовном деле обстоятельств, имеющих значение по делу. Введение этой нормы состязательность не ликвидирует, если полученных данных недостаточно для принятия того или иного решения, дело может быть направлено на доследование. Суд должен выяснять действительные обстоятельства по делу. Сейчас суд являестся заложником профессионализма сторон, имеют место случаи бойкотирования адвокатами участия в делах по назначению, нельзя исключить ситуацию, когда и защита не доработала.

Реплики с места.

Суд должен взвешивать доводы сторон, почему Вы хотите свои недоработки перенести на голову суда, до тех пор, пока суд не будет выполнять функции контроля за результатами расследования, в вашей системе ничего меняться не будет ...у вас нет организационных мотивов улучшать свою деятельность. Вполне допустимо исключить из проекта суд, а оставить следователя.

На чтениях также было отмечено что внесение такого рода поправок в УПК опасно тем что решение задачи подгоняется под ответ потому, что есть директивные органы, которые говорят «...вот это преступление» ....ну раз они сказали значит, так оно и будет.

Сейчас в нашем суде существует облегчённый вариант состязательности, судьи могут задавать вопросы, инициировать проведение некоторых следственных действий, назначать экспертизу и этого вполне достаточно для того, чтобы не нарушать ведущий принцип не нарушения судебных функций, потому что, если судья начинает творить допрос по полной программе — он становиться обвинителем, на суде обязанность доказывания не лежит, суд решает вопрос спора между сторонами. Судья не должен ставить себя в такое положение, когда ясно, что он не беспристрастен.

Подводя итог этой острой дискуссии можно сформулировать следующие опасности, которые станут реальностью в случае внедрения предполагаемых А.И. Бастрыкиным поправок в УПК:

— подмывается презумпции невиновности, поскольку принцип презумпция невиновности не совместим с принципом объективной истины (по мнению Генриха Падвы);

-   ограничение для суда в  свободе оценки доказательств ст. 17 УПК РФ, девальвация принципа "состязательности сторон" ст. 15 УПК РФ;

— при направлении дела на дополнительное расследование, становиться возможным дополнительная работа над ошибками стороны обвинения и усиление позиции обвинения с учётом работы стороны обвинения над теми доводами, которые защита приведёт в ходе судебного разбирательства;